Автор: Кулюпина Наталия Юрьевна, киевский экскурсовод

версия для печати

«Петька, ты нашего рода предатель! Лошадник! Ямщик!» – воскликнул  старший брат, увидев деревянного коня, старательно вырезанного младшим братом из березового полена. Наверное, в чем-то старший был и прав. Юнкерам артиллерийского училища не пристало перед «гусарами пасовать». Однако, Петр и не собирался в гусары, не нравилось ему и гарцевать на лошадях, но наблюдать… наблюдать за грацией, врожденным благородством лошадей он мог часами. Также часами старательно вырезал он из дерева маленькие фигурки коней. «Лошадник», – посмеивались над ним сослуживцы по артиллерийскому полку. Петр не обижался, ведь сослуживцы не только посмеивались, но и просили продать его поделки. «Продать – не продам. Офицерская честь не велит! А вот подарить могу», – отвечал на эти просьбы прапорщик.

Прозвище «лошадник» стало обидным тогда, когда его стали произносить за глаза собратья по цеху – скульпторы. Была в этом доля зависти? Без сомнения. Шутка ли: отставной поручик, вольный слушатель Академии художеств, стал любимым скульптором императора Николая I-го. Поэму в бронзе «Укротители коней», предназначенную для Аничкова моста, в Петербурге император подарил прусскому королю Фридриху Вильгельму IV. Она украсила Берлин. Потом эту же композицию возжелал видеть у себя король обеих Сицилий Фердинанд II. И европейские газеты сообщат, что в Неаполе появилось еще одно чудо – «бронзовые кони русского барона Клодта»! Берлин, Париж, Рим удостоили Петра Карловича Клодта звания почетного члена своих Академий.

Работы Клодта уже украсили в Петербурге не только Аничков мост, но и Исаакиевский собор, и Летний сад, а в Москве – Большой кремлевский дворец. Тем не менее Петр Карлович отлично понимал, что только грандиозный монумент навсегда сохраняет имя художника в истории. Но, но, но… шутка императора Николая І-го о том, что коней скульптор делает лучше любого жеребца, чересчур часто повторялась «в обществе», тем самым ограничивая диапазон работ скульптора.

Фортуна улыбнулась Клодту, хотя еще в то время, когда он устанавливал своих «Укротителей» в Берлине и Неаполе, известный русский скульптор Василий Демут-Малиновский уже подготовил проект сооружения в городе Киеве памятника Святому Равноапостольному Князю Владимиру! Однако сооружение памятника затягивалось по причинам уважительным.

Во-первых, противником строительства выступил митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров). Митрополит считал, что более разумно сооружать храм во имя Святого Владимира, а не памятник. Киевляне с большим уважением относились к мнению просвещенного митрополита, а меж собой говорили: «Князь Русь от идолов очистил, а теперь сам идолом постает». Переубедить митрополита не мог даже сам Николай I-ый. И строгому императору пришлось идти на компромисс. Собор будет во имя Святейшего Равноапостольного князя Владимира, а памятник Владимиру Святославовичу – Великому  князю Киевскому. Вскоре была начата установка памятника и открыт сбор средств на сооружение храма.

Во-вторых, место для установки памятника было выбрано очень не обычное. Такие монументы традиционно устанавливались на широких площадях, а тут «на высшей крутости угла …горы», это достаточно серьезно усложняло задачи художников. Была и третья причина – ни один проект, выдвинутый на конкурс, не был безоговорочно принят императором. 

Подготовительные работы затянулись настолько, что Василий Демут-Малиновский так и не дождался воплощения своего проекта. Он умер в 1846 году. После его смерти руководство работами принял на себя архитектор А.А.Тон. Из прежнего проекта он взял только эскиз статуи, а постамент, включающий в себя  часовню-пещеру, заменил высокой башней подобной византийскому храму.

Но одно дело нарисовать на бумаге, совсем иное выполнить в камне или бронзе. Никогда простым увеличением пропорций настольная статуэтка не станет грандиозным монументом, изменения обязательны. Вот на этом этапе создания памятника к работам по указу Николая I-го и был подключен барон Клодт. Счастью Петра Карловича не было предела!

В эскизную модель Демут-Малиновского, взятую за основу, Клодт внес необходимые композиционные и структурные изменения, выполнил модели для скульптурного оформления постамента – композицию «Крещение Руси», герб Киева,  звезду и крест российского ордена Святого Владимира. В 1849-ом году проект фигуры князя был высочайше завизирован. И Клодт приступил к отливке. Большой специалист в области художественного литья Клодт всегда сам отливал свои работы, и памятник князю Владимиру не мог стать исключением. Более того, Петр Карлович лично сопровождал отлитые в Петербурге скульптуры в Киев, тщательно следил за производством всех работ. Ведь именно этот памятник должен был навсегда вписать имя художника в анналы истории.

Так оно и случилось! Нет, памятник Владимиру не единственный созданный Клодтом. Однако, как нет Петербурга без коней на Аничковом мосту, и нет Москвы без квадриги, созданной Клодтом для Большого театра, так нет и Киева без памятника Владимиру! И чтобы не говорили скептики, памятник Владимиру один из самых любимых киевлянами памятников. Даже летописную Михайлову гору стали звать Владимирской горкой.

Загадки памятника князю Владимиру разгадывают уже несколько поколений. Разгадывают и загадывают новые. Так Александр Довженко обязательно приводил к «Владимиру» своих студентов. За день студенты должны были «открыть» одну удивительную особенность памятника. Сейчас, направляясь к «Владимиру» следует взять с собой бинокль…

Но так и остается неразгаданной загадка самой горы, которая служит постаментом для памятника князю Владимиру. Почему эта летописная гора, возвышающаяся «над самым тем местом, где совершилось крещение русского народа», именно после установки памятника вдохновила стольких талантливых людей: авантюристов и политиков, поэтов, художников и писателей? Ведь без Владимирской горки просто невозможно представить теперь ни русскую, ни украинскую культуру.

О Владимирской горке писал Александр Куприн, Анна Ахматова, ее рисовал Иван Ижакевич. По утверждению Паустовского, именно с Владимирской горки лучше всего было наблюдать за началом весны. В небе над Владимирской горкой  Нечуй-Левицкий видел «гребни Альп» и «золотые дворцы… из сказок «Тысяча и одна ночь». Булгаков же на Влалимирской горке нашел библейские образы для своего романа «Мастер и Маргарита». А «Белая гвардия»? Описание Города начинает Булгаков  с Владимирской горки,  и заканчивает роман на ней.